Испытание весной - Страница 53

— Конечно. Спасибо, — Джегейль надела украшения быстро и ловко, даже не полюбовавшись игрой света в камнях и тонким плетением оправ. — Ни за что не сниму! Вы же знаете, чего я и в самом деле боюсь, так это магов-менталистов. Моя голова — моя крепость, и посторонним там не место.

— На кольце Варрена сильная защита, — успокоил племянницу ди Скавалль. — Однако в дороге случается всякое, лучше перестраховаться.

Девушка кивнула, и ди Скавалль продолжил. По-настоящему надежным курьером нужно было воспользоваться по полной программе: когда еще представится такой случай!

Женя стояла рядом с дядюшкой и смотрела, как ее карету, с конями вместе, грузят на пузатый торговый корабль со смешным названием «Летучая бабочка» — то ли галеон, то ли флейт, пока что из всех крупных судов она могла отличить разве что военный фрегат. Солли уже отвели в каюту, вещи занесли, и только она никак не могла заставить себя проститься с дядюшкой и ступить на шаткие сходни. Кони прядали ушами и нервно фыркали, скрипели снасти, борт раскачивался, матросы орали нечто малопонятное и наверняка нецензурное, и оптимизма все это совсем не прибавляло.

— Ты же понимаешь, что по-настоящему надежного сопровождения сейчас не найти? — спросил дядюшка. Ему не нравился унылый настрой племянницы.

Женя кивнула и добавила:

— К тому же вот-вот начнется весенняя распутица, и сухопутная дорога — не лучший вариант. Понимаю. И что в Дарценене меня встретят, а дорога оттуда лучше, тоже понимаю. В конце концов, инструкции получены именно такие, все решено не нами, переиграть мы не можем. Но море! Качка!

— Всего пять дней при попутном ветре.

— А при встречном?

— Пока что он попутный, и перемены не ожидается.

— Все равно, пять дней по морю. Я ж сдохну.

Рядом остановился капитан — высокий, грузный, краснолицый, в длинном, сбившемся набок дождевике и тяжелых сапогах, короче говоря, вида абсолютно не куртуазного. «Типичный работяга, какой-нибудь рыбак с сейнера», — оценила Женя. Осмотрел пассажирку с выражением крайнего неодобрения и сказал, вздохнув с преувеличенной укоризной:

— Друг мой ди Скавалль, право же, размер той услуги, которую я вам намерен оказать, кажется мне все больше и больше. Держите, барышня, — выудил из кармана витую ракушку на шнурке, острую, желтоватую, с отбитым краем.

— Что это? — Женя брать не спешила, усвоила уже: в мире, где есть магия, опасно тянуть руки куда не надо и брать у незнакомцев непонятно что.

— Амулет от морской болезни. Раз уж вы настолько боитесь качки, что не стесняетесь накликать нам неудачи.

— Что, простите?!

— Твое дурное настроение, — объяснил дядюшка. — Отправляться в путь по морю, ожидая худшего — все равно что призывать на корабль все беды. Ждешь от моря плохого — плохое и получишь. Море нужно любить, тогда и оно ответит добром. Амулет возьми, поможет. Да, капитану Тензоне ты можешь доверять. Я не отправил бы тебя с ненадежным человеком.

— Ой. Простите, — Женя взяла амулет, неловко надела на шею. — Спасибо. Простите, я не знала. Я не буду больше. И вообще, я люблю море. На самом деле. Просто как-то все больше с берега.

— Первый раз на корабле? — Женя кивнула, капитан Тензоне скинул с головы капюшон дождевика и почесал в затылке, взъерошив жесткие черные волосы, как будто это простое действо помогало собраться с мыслями. — Ясно-понятно. Значит так, барышня, запоминайте. Первое. По палубе не шляться, матросам не мешать. Что такое «палуба», объяснять вам, надеюсь, не надо?

— Да уж знаю, — хмыкнула Женя.

— Лучше всего сидите себе в каюте. Трапезничать можете со мной, а можете у себя, как пожелаете, но лучше бы у себя, мало ли что. Шквалы — они, знаете ли, внезапно налетают.

— Понимаю, — кивнула Женя, — хорошо. Мне так еще и спокойней будет. Палуба — она, знаете ли, качается.

Капитан хохотнул коротко:

— Значит, насчет этого уговорились. Второе. Никаких вопросов. Особенно — никаких «Долго ли нам еще плыть», «Когда же мы приплывем» и всякое прочее в этом духе. Боже нас упаси поплыть, барышня, корабли ходят. — «Это я тоже знаю», хотела сказать Женя, но капитан продолжил жестко: — Плавают — утопшие. Ну, или те, кто вот-вот потонет.

«Забавно все же, — подумала Женя, снова кивнув, — миры разные, а суеверия и лингвистические заморочки у моряков одинаковые. Разве что наши бы еще добавили «дерьмо плавает», но кто знает, может, этот, как его, Тензоне, просто пытается выглядеть культурным рядом с девушкой. Интересно, у них тоже считают, что женщина на корабле — к несчастью?»

— Третье. Если вы склонны к панике, старайтесь больше спать, что ли. И время быстрее пройдет. А когда не спите… ну, песенки пойте, что ли. О любимом думайте. А страхи всякие глупые отложите уж до берега.

— Кому помешает моя паника, если я буду тихо сидеть в каюте? Или тоже — неприятности притягивает?

— Еще как притянет. Женщины, вы уж, барышня, простите, очень склонны паниковать не по делу, а в море так нельзя. Море — оно чует.

— Ладно, буду думать о чем-нибудь другом. Совсем постороннем.

Капитан пробормотал что-то похожее на: «Ну, хоть так», — посмотрел на дядюшку, снова на Женю.

— И вот еще что. С огнем аккуратно. Корабль хоть от пожара и заклят, а все ж деревянный, да и груз горючий. Если качка, лучше вовсе лампу загасите. Если темноты боитесь, так скажите уж себе, что лучше темнота, чем оказаться на горящем судне посреди моря.

— Темноты не боюсь, — уверила Женя. Хихикнула про себя: «Это они здесь не курят». И спросила, вспомнив новогодний подарок дядюшки Варрена: — А что, лампы у вас обычные? Безопасней были бы магические светильники, нет?